Горенский Геннадий Георгиевич

​Художника Геннадия Горенского по праву можно назвать певцом сибирской природы. Вековая тайга на его холстах никогда не выглядит угрюмо. Наоборот, она манит к себе какой-то тайной притягательной силой, как будто приглашает в свои объятия. Художник словно обнажает нервную систему изображаемого пейзажа: вот - переплетающиеся между собой корни деревьев, вот - камни-валуны на берегу таежной речушки, вот - избушка на курьих ножках совсем как из сказки про Бабу Ягу, и бесконечный океан леса под сенью спокойного, умиротворенного неба.

- Природа для меня значит все, - говорит художник. -Писать этюды с натуры - мое любимое занятие. В ясный день или в самое большое ненастье, в метель, в дождь - в любую непогоду я с удовольствием могу проводить время на лоне природы и работать. Люблю, когда удается забраться в тайгу куда-нибудь подальше, пожить одному в заброшенной всеми таежной избушке, часами сидеть на берегу какой-нибудь горной речки или у костра. В природе и только в ней одной я ищу уединение и нахожу душевное равновесие. Это единственное, что является для меня источником эмоциональных впечатлений, а подчас - и физических сил. Я с детства бродяга, им до сих пор и остался. В молодости много раз сплавлялся по Мане, от самых верховьев прошел Подкаменную Тунгуску обследовал весь красноярский Север. Не знаю, получился бы из меня художник, если бы с детства меня не окружала такая удивительная природа, в которой я постоянно нахожу сюжеты для своих картин.

Двадцать лет назад он заболел Севером. Захотел побывать на его самой крайней отметке - Северном полюсе. Быстро выучился на электромеханика и отправился на полярную станцию.

Геннадий Горенский до сих пор единственный в стране художник, побывавший в этой необычной точке планеты. На 50-градусном морозе писал этюды с натуры - по-своему уникальнейшие произведения искусства. Но душой к Северу он так и не прикипел. - Это, оказалось, не моя планета, - признается Геннадий Георгиевич. - Мне обязательно нужен лес, речка или озеро, избушка, запах тайги.

Очевидно, в таком уединении легче не только писать, но и думать о жизни. Сейчас все не так, как было раньше. В молодости все происходило необыкновенно бурно и радостно и ничто не предвещало одиночества. Рядом были друзья-художники -Андрей Поздеев, Валерий Скворцов, Владимир Капелька с которыми он учился на одном курсе в Красноярском художественном училище. Они вместе ходили на этюды, подчас в одной мастерской бок о бок писали постановочные натюрморты или обнаженную

натуру, много спорили об искусстве. Страшно подумать - никого из них нет в живых. А ведь рядом с ранними работами Андрея Поздеева и Владимира Капелько пейзажи и натюрморты Геннадия Горенского смотрятся, пожалуй, самыми смелыми и авангардными. В 60-е годы он писал большие, мощные пейзажи, изображая сибирскую природу во всем ее величии и красоте, портреты сибиряков на фоне экзотических даров сибирской тайги, пленительно волнующие натюрморты, обнаженную натуру. Уже тогда цвет, тональные гармонии играли ведущую роль в его работах. Горенский говорит, что работать с цветом он учился у Поздеева, но скорее всего влияние художников друг на друга в тот период было взаимным.

Прикоснулся Горенский и к авангарду. То только очень осторожно - и опять вернулся в лоно сугубо реалистической живописи, в которой он достиг высот мастерства... В каждой его работе присутствует композиционная завершенность, которая позволяет даже в пейзажах обнаруживать жанровые сюжеты. И всегда зримо ощущается присутствие человека - геолога, охотника, оленевода, а если художник берется за портреты, то здесь тем более трудно найти равных ему по силе изображения характера, внутреннего мира и эмоционального состояния человека.​